Невидимый свет - Алексей Андреевич Попович

Силы покидали Офелию, словно она становилась легче. Крепко обхватив её за талию, он закружил девушку в танце. Музыка, которая доносилась из музыкального класса, отлично подходила для них. Играла композиция Шопена. Фортепиано звучало успокаивающе, хотя наверняка всё также мешало жильцам предаваться сну.

И иногда казалось, что Офелия вновь полна энергии и сил. Может Альфред просто хотел в это верить. И сейчас он не думал ни о чём, кроме её строгих плеч, которые стали единым целым с его плечами. Музыка поглощала их. Каждый шаг был словно прописан в нотах.

Беспокойство охватило Жули и Морисса, когда они обнаружили, что хозяин пропал. Не минуты не колеблясь, они отправились на поиски. А дождь всё также шёл, отчего дороги сильно размыло. Эти двое направлялись в участок к Шульцу, чтобы тот помог им с поисками.

Инспектор выслушал их и распорядился, чтобы группа людей занялась этим делом. Вместе со слугами, они представляли третью поисковую группу. Шульц задавал вопросы, пытаясь выйти на след пропавшего Мортимера. Но слуги мало что знали, поскольку в последнее время они были от него в отдалении, чему способствовал он сам. Но с другой стороны их переполняла ненависть к своей невнимательности. Они любили этого человека, уважали, готовы были пожертвовать всем, чтобы помочь ему.

Один из жителей того дома услышал странный шорох. Его это насторожило, и он сообщил полиции о перемещении на крыше. Отряды полиции уже мчались туда. Жилец не знал о лестнице на крышу и поэтому так удивился, что там кто-то шевелился.

Шульц принялся осматривать дом, чтобы понять, как беглецы оказались на крыше. Морисс и Жули не отставали от него, стремясь как можно скорее оказаться наверху. Лезть по лестнице было нелегко. Руки и ноги часто соскальзывали, больно впиваясь в деревянные балки. Поэтому лезть пришлось медленно, дабы не сорваться.

Вокруг дома уже собиралась толпа. Они кричали, пытаясь заставить беглецов спуститься. Но те были во власти музыки, в невероятно близком контакте и душевном единении. Словно сквозь них проходил цепь, державшая их вместе.

Глядя в её глаза, Мортимер поражался их живости, глубине, этакой детской безмятежности. И не было никакого мира вокруг, лишь они одни. Он, всю жизнь, терпевший утрату, на пару дней получал немного счастья. И это самое счастье сейчас было в его объятьях. Если так будет возможно, они проведут на этой крыше хоть целую вечность. Куда теперь торопиться и спешить, к чему бежать от всего этого. Просто стоит наслаждаться тем, что у тебя есть, беречь это, праведным взором охраняя.

Делая очередной шаг по лестнице, Шульц резко оступился и шумно ударился об край крыши. Мортимер услышал это и подбежал, подав ему руку. Наконец, Графу удалось вытянуть бедолагу. Шульц сел рядом с краем и задумчиво смотрел на небо.

– Почему именно здесь? Что-то связывает тебя с этим местом?

– Мы вернулись в прошлое на двадцать лет назад. Как и тогда, мы танцевали на этой крыше.

– Это конечно радостно и я искренне рад за вас, но это опасно. Крыша старая, прохудившаяся. Трещин не пересчитать. К тому же такой ливень, так можно себе что-нибудь сломать!

– Вы хотели знать, почему именно здесь. Так вот, здесь видны звёзды. Тут можно сидеть бесконечно долго и просто мечтать, или размышлять о прожитом.

Порыв ветра принёс немного странной пыли золотого цвета. Она легла прямо на ладони Мортимера. Небывалое чувство охватило его. Он, наконец, осознал, что слова незнакомца были пророческими.

На руках у обессиленного Графа, лежало всё, что осталось от тела его воскресшей возлюбленной. Смерть забрала её, оставив лишь крохотное упоминание о той, которую звали Офелией.

Мортимер держал крупицы на ладонях и долго не сводил с них глаз. Даже они были прекрасны.

Выходит, что он даже не смог с ней попрощаться, она вновь стала его недосягаемой мечтой. Наконец ветер унёс пылинки, и ладони Графа опустели, ровно, как и его душа.

Дождь усиливался, потому Шульц прикрыл голову плащом. Мортимер же смотрел в след улетавшим крупицам, и где-то там, в самой глубине, надеялся, что они ещё встретятся.

Вдруг послышалось щебетание. На крышу, с той стороны, куда летела пыль, села птица. Это была та самая птица, которая заменяла сердце Офелии. Птица странно вертелась из стороны в сторону. Будто ей что-то не давало покоя внутри.

Наконец Мортимер понял, что птица скидывает с себя железный панцирь, заменявший ей крылья и другие части. Теперь она была свободна от них. Раны зажили и места, где были вырваны перья, заросли новым толстыми перьями. Ничего теперь не отличало её от всех остальных птиц, разве что глаза.

Граф видел в них что-то до боли знакомое. Эти глаза он видел раньше! Осознание пробило его насквозь. Глаза птицы принадлежали его покойному другу Камфольду. Пташка села на плечо Альфреда. Из её клюва вдруг донёсся голос, но не птичий, а человеческий.

– В тот день, когда я ещё был собой, меня что-то поразило. Помню падение. Чувство смерти настигало мою плоть. Тогда мне стало понятно, что пришло время осуществить мой эксперимент. Иного выхода уже не было. Хотя я не проверял на практике, но всё получилось как нельзя лучше.

В том, чтобы быть птицей, есть масса положительного. Могу быть частью того общества, которое меня понимает. Порой птицы говорят понятнее людей, да и доверять им хочется с большей охотой. В этом мне удалось найти себя. В сердце твоего проекта я был важнейшим механизмом, таким образом, я смог отплатить тебе за дружбу. Мне было известно, что тебе нужно будет сердце, то есть мотор, который позволит начать работу всего организма. Ну а сейчас мне пора лететь.

– Камфольд, всё это так невероятно. Я безумно благодарен тебе.

– Ты научил меня ценить идеи, не быть фальшивым. Ничего важнее за свои годы я не познал.

Всё это время его друг, в теле птицы был рядом и помогал. От этой мысли Графу стало так необыкновенно хорошо и тепло. Теперь душа его обрела умиротворение.

Шульц приподнял плащ, накрывавший его от дождя, чтобы оглядеться. Дождь закончился, хотя лужи остались повсюду, да и размером с приличную комнату в доме. Шульц не увидел Мортимера, а лишь Морисса и Жули, которые стояли на другой стороне крыши и махали. Инспектор подошёл к ним, пытаясь понять, в чём дело.

– Где Мортимер? Куда он подевался?

– Там, – показала Жули, отводя руку вправо.

– Как это там?

– Очень даже обыкновенно.

– У меня очень небогатая фантазия, лучше объясните без всякого мистицизма.

– Тогда вы не сможете понять и уж тем более поверить.

Вдруг Шульцем овладело странное, необъяснимое чувство. Его словно подменили в тот миг:

– Раньше я часто мечтал. Выкладывайте уже как есть.

– Он мечтал, как и вы. Видите пылинки? Так вот это и есть наш Граф. Напоследок он что-то сказал насчёт того, что «время вышло и ему хочется догнать её».

– Без фантазии тут и правда, не разобраться.

– В этом мире без фантазии ничего не бывает.

– Вынужден согласиться с тобой. Граф научил нас верить в своё дело.

– Да, а ещё быть самими собой и просто парить, не замечая никого и ничего.

Эпилог

Нет конца у истории.

Как нет края у души.

Но главное чтобы помнили,

Для того